femgoddess

«Охотница» Морин Хайд (Maureen Hyde)
Источник: https://americangallery.wordpress.com/2010/12/10/maureen-hyde-1946/

Часть 1. Фрау Холле — https://femgoddess.dreamwidth.org/46683.html
Часть 2. Перхта — https://femgoddess.dreamwidth.org/46942.html
Часть 3. Ночная Матильда — https://femgoddess.dreamwidth.org/47536.html
Часть 4. Бефана — https://femgoddess.dreamwidth.org/47662.html

ЧАСТЬ 5.
Гуро Риссерова (Норвегия)

Мы продолжаем цикл рассказов о предводительницах Дикой Охоты. Сегодня у нас не совсем обычная история. На этот раз в ведьму из народных сказок «превратилась» не языческая богиня, а трагическая героиня средневекового эпоса. Посмотрим, как это произошло.

В Норвегии Дикая Охота была известна под названием Оскорей (Oskorei или Oskoreia). Норвежские писатели-романтики XVIII века cчитали, что это название произошло от Осгардсрейен (Åsgardsreien), т.е. «скачка асов» (асы — одна из групп богов в скандинавской мифологии). В современной литературе название чаще возводят к корням, означающим «гром» и «молния». Интересное дополнение от Ольги Moiseykinsson: шведское слово åska «гроза» в древнешведском писалось как asækia, что означает asens åkande — «езда аса».

Другие ее названия звучали как Jolereia, Juleskreia, Joleskreidi, т.е. попросту «йольская скачка». В некоторых местах Дикая Охота начиналась со дня св. Люции (13 декабря), поэтому называлась Lussiferdi или Lussiridi.

Оскорей включал в себя разношерстную компанию из волшебных существ и душ умерших, особенно «заложных покойников» (умерших неестественной смертью), преступников, пьяниц и прочих. Они мчались по воздуху на черных конях, чьи глаза горят, как угли, и которых погоняли раскаленными докрасна кнутами и железными поводьями. Стук их копыт вместе с воплями всадников производил ужасный шум, слышный издалека.

Оскорей ищут, прежде всего, еду для себя и своих лошадей. Они проникают в кухни и погреба, крадут съестное и выпивают пиво, которое подменяют в бочонках водой. Иногда крестьяне специально оставляли на улице угощение, чтобы «йольскому воинству» (Julheer) было, чем подкрепиться.

«Ночная охота в стране фэйри (Оскорейя)» (с) PoAnna
Источник: http://poanna.deviantart.com/art/Night-hunting-in-a-Fairyland-Oskoreia-451743722

В «Норвежских легендах», собранных пастором М. Б. Ландстадом в губернии Телемарк на юге Норвегии в 1840-х годах, рассказывается, как один крестьянин, возвращаясь поздно вечером домой, встретил по пути Дикую Охоту. Охотники потребовали у него еды для себя и своих лошадей, но согласились подождать, пока не придут на хутор. Там, по их словам, они могли найти для себя «пятничный хлеб и воскресное сено». Дело в том, что по обычаю в пятницу нельзя было делать никакой грязной или шумной работы, в том числе печь хлеб. В воскресенье же работать вообще запрещалось. Однако дома у этого человека запреты не соблюдали, поэтому все плоды его греховного труда теперь принадлежали потусторонним силам.

Конечно, крестьянин сильно расстроился, потому что понимал: всех запасов в его клети и на сеновале не хватит, чтобы прокормить такую ораву. Но Дикая Охота была так близко, что он уже не мог убежать. Тогда он встал посреди дороги и раскинул руки так, чтобы они образовывали крест. С криком: «Фу, посмотрите на этого распятого (krossmerkid)!», — Дикая Охота была вынуждена объехать его, сделав большой крюк. Когда они удалились, человек бросился бежать со всех ног. Прибежав на свою ферму, он начертил везде на воротах и дверях кресты и так спас себя и свое имущество.

Чтобы защититься от диких всадников, крестьяне рисовали дегтем кресты на своих домах и хозяйственной утвари, а также раскладывали у колодцев и дверей железные предметы. Но и это не всегда помогало. Если среди ночи в завывании ветра слышался громкий удар, словно кто-то из Оскорей бросил свое седло на крышу дома, — значит, жди скоро в доме покойника. А уж если намечалась пьяная драка, Оскорей были тут как тут — сидели на крыше в ожидании, чтобы прихватить душу того, кого в этой драке убьют.

Дикая Охота могла взять с собой и живых путников, оказавшихся в поздний час на улице. Например, на ферме Дален в Квитесейде однажды семья ушла на праздник в другую деревню. Дома никого не оставалось, жильцы заперли все двери, но, как требует обычай, оставили накрытый стол. Вернувшись, они обнаружили, что в доме побывали Оскорей, которые выпили все пиво и съели рождественское угощение. Но хуже всего было то, что они оставили висящим на потолочной балке покойника. У него были серебряные пуговицы на куртке, и вообще он был одет, как выходец из долины Нумедал (примерно в 10-20 километрах оттуда). Значит, поняли крестьяне, Оскорей взяли несчастного в Нумедале, но, видимо, ехали так быстро, что тот не выдержал и умер.

Мотив человека, который был взят Охотой и перенесен в другое место, особенно часто встречается в Германии и в Норвегии. К счастью, не всегда его забирают физически. Иногда люди переживают своего рода «выход» из своего тела, которое лежит как мертвое, пока душа путешествует с Оскорей. У того же М.Б. Ландстада рассказывается: «Она упала навзничь и лежала всю ночь, как мертвая. Это сделали с ней Åsgardsreia. Когда женщина проснулась, она рассказала, что скакала с ними так быстро, что искры летели из под лошадиных копыт».

Предводительницей Оскорей была Гуро Риссерова (Guro Rysserova) или Гурориссе (Gurorysse) — ведьма или великанша, чье имя означает «Гуро Конский Хвост». Спереди она выглядела, как женщина, но сзади у нее был длинный лошадиный хвост.

Такое описание роднит ее с хюльдрами (huldra) — сказочными лесными существами из «скрытого народца», которые выглядят как красивые девушки, но с коровьим или конским хвостом. В норвежских сказках хюльдры охотно выходят замуж за человеческих мужчин, принося с собой богатое приданое. Но так же легко они могут это приданое забрать и уйти обратно в лес, если их обижают.

«Хюльдра» — рисунок норвежского художника, иллюстратора волшебных сказок Теодора Северина Киттельсена (Theodor Severin Kittelsen, 1857-1914)

Фольклористы же возводят образ Гуро Риссерова к Гудрун Гьюкидоттер. Это одна из героинь «Старшей Эдды» — дочь Гьюки, короля Бургундии, и жена героя Сигурда. Все это вымышленные персонажи, но некоторые исследователи считают, что на образ Гудрун повлияли такие реальные исторические личности, как Ильдико, последняя жена правителя гуннов Аттилы, или Фредегонда, жена франкского короля Хильперика I.

Действие этой истории, происходит почти за тысячу лет до формирования «Старшей Эдды» — примерно в V-VI веках н.э. Она начинается с того, что Сигурд — сын Сигмунда и Сиглинд, воспитанник колдуна-кузнеца Регина, — убил дракона Фафнира, который стерег проклятый золотой клад карлика Андвари. Именно Регин выковал герою волшебный меч Грам. Кузнец подстрекал юношу убить дракона, поскольку сам стремился завладеть его сокровищами — роковым богатством, приносящим несчастье его обладателям.

Сигурд одолел дракона, но когда кровь Фафнира попала ему на язык, он стал понимать речи птиц и узнал о замысле кузнеца умертвить его. Убив своего приемного отца и похитив клад Фафнира, герой попал на вершину холма Хиндарфьялль, где покоилась окруженная огненными щитами валькирия Брюнхильд. Она была усыплена Одином за то, что даровала победу в битве не тому, кому предназначал бог.

Пробудив валькирию, Сигурд получил от нее мудрые советы и обручился с ней. Но проклятье сокровищ дракона теперь распространялось и на него. Оставив Брюнхильд на холме, Сигурд прибыл ко двору бургундского короля, где встретил Гудрун. Она влюбилась в Сигурда и с помощью любовного напитка, сваренного ее матерью, заставила героя полюбить себя и жениться. Позднее, когда Сигурд вспомнил о Брюнхильд, его сердце наполнилось стыдом и печалью, но изменить он уже ничего не мог.

На Брюнхильд после этого женился Гуннар, брат Гудрун, а Сигурд опять-таки с помощью магии помог ему в этом. Однако ни к чему хорошему это не привело. Узнав об обмане, Брюнхильд устроила жестокую месть, заставив братьев Гудрун убить Сигурда и его трехлетнего сына Сигмунда. Сама Брюнхильд покончила с собой, а перед смертью предсказала несчастную судьбу Гудрун и всей ее семье.

В песнях о Гудрун из «Старшей Эдды» говорится, что ее любовь к Сигурду была необыкновенно сильна. После смерти Сигурда Гудрун несколько дней молчала, не проливая слез. «Ночь мне казалась, как в новолунье, когда над Сигурдом в горе сидела я; мнилось, что волки благо бы сделали, если б меня жизни лишили»… (здесь и далее стихи в переводе А. Корсуна). Из-за этого другие женщины стали опасаться за ее рассудок. Лишь увидев израненное тело мужа, с которого сняли покрывало, Гудрун наконец зарыдала.

После смерти Сигурда братья и мать Гудрун вынудили ее выйти замуж за короля гуннов Атли — брата Брюнхильд. Чтобы Гудрун согласилась на это, мать дала ей выпить «напиток забвения» («Были в той браге многие беды, листья и желудя жженого пепел, роса очага и жертв требуха…»). Однако позднее Атли убил братьев Гудрун, чтобы завладеть их сокровищами. Тогда Гудрун, чтобы отомстить, убила своих детей от Атли и подала ему за ужином, после чего подожгла его дом, уничтожив мужа и всех его приближенных.

После убийства Атли Гудрун пыталась утопиться в море, однако норны (богини судьбы) не дали ей этого сделать и перенесли ее через море в Швецию, где она вышла замуж за конунга Йонакра. Однако и здесь она не нашла счастья. Ее дочь Сванхильд, выданная замуж за готского короля, была казнена по ложному обвинению в супружеской измене, а три брата Сванхильд, которые отправились мстить за сестру, были убиты.

Потеряв всех своих детей, Гудрун со страшной тоской вспоминает Сигурда, призывая его вернуться к ней из царства смерти. «Серого, Сигурд, коня оседлай, пусть быстрый скакун сюда прибежит… Помнишь ли, Сигурд, что сказано было, когда мы с тобою сидели на ложе? Из Хель ты ко мне хотел возвратиться, а я для тебя — расстаться с миром»…

«Гудрун подносит Сигурду любовный напиток» (1911), илл. британского художника Артура Рэкхема (Arthur Rackham, 1867-1939)

Норвежский религиовед Фолке Стрём (Folke Ström, 1907-1996) считает, что с течением времени образ Гудрун обрел новые черты. Как трагический персонаж, отмеченный печатью рока, она становится посредницей между миром живых людей и миром мертвых.

Например, в «Саге об исландцах» Стурлы Тордарсона (XIII век) молодая девушка по имени Йорейд несколько раз видит во сне женщину в темно-синих одеждах (этот цвет у исландцев ассоциировался со смертью). Она скачет на сером коне («конь был очень большим, и женщина тоже», уточняется в тексте). Девушка расспрашивает незнакомку о недавно умерших людях, а та подробно отвечает о загробной судьбе каждого. О некоторых она говорит, что провожает их в Хель, о других — что наказывает за прегрешения при жизни.

Себя эта женщина называет «Гудрун, дочь Гьюки». Это одно из самых ранних упоминаний о Гудрун в ее новой роли.

Одновременно шел другой процесс: образ Гудрун в народной мифологии начал сливаться с фольклорными персонажами. Это и уже упоминавшиеся хюльдры, и гурри (gurri, от старонорв. gîfr — «великанша»).

Например, в одной из норвежских сказок рассказывается о Гурри Куннан — предводительнице племени троллей. Ее племя жило на необитаемом архипелаге Тарвен у западного побережья Норвегии. Однажды Гурри Куннан дала приют двум влюбленным, бежавшим от жестоких родственников. Парень с девушкой могли остаться на островах троллей лишь при одном условии — никогда не креститься. Так они прожили довольно долго, ни в чем не нуждаясь. Но однажды под Рождество, когда бесчисленное множество троллей собралось на праздник, девушка, вспомнив о том, что сегодня святая ночь, тайком перекрестилась. В ту же минуту все вокруг исчезло, и на память о троллях остался лишь старый медный чайник. С тех пор он еще долго хранился на самом большом острове архипелага — Хюс (Husøya).

Эти фольклорные персонажи повлияли на формирование образа Гуро Риссерова не в меньшей степени, чем Гудрун из «Старшей Эдды». Кстати, от того же корня, что ее имя, может происходить также имя великанши Хюрроккин (Hyrrokkin), упоминающейся в «Видении Гюльви» в «Младшей Эдде». Она была известна своей необыкновенной силой и ездила верхом на гигантском волке, а поводьями ей служили змеи.

Отметим, как много общего у этих персонажей с тем, что нам уже знакомо по другим историям о Дикой Охоте. Тут и зооморфный облик (лошадиные хвосты и т.д.), и поездки верхом на животных (волк с поводьями из змей), и сборища в период Йоля — чего только нет!

Кстати, сама Гудрун из «Старшей Эдды» тоже была не так проста. Ее мать умела колдовать, а сама она отведала кусочек сердца дракона Фафнира и поэтому понимала язык птиц и зверей. И еще в тексте упоминается, что гуси — ее любимые птицы. А мы уже не один раз в постингах из этого цикла сталкивались с упоминанием гусей в качестве символов присутствия богини…

Но независимо от того, является ли Гуро Риссерова прямой «наследницей» Гудрун или нет, влияние «Старшей Эдды» на ее образ нельзя не заметить. В уже упоминавшихся «Норвежских легендах» говорится:

«Дикую Охоту (Åsgardsreia) можно увидеть и днем, но чаще вечером и ночью, особенно на Рождество. Это огромная армия мужчин и женщин. Они едут верхом на больших лошадях со звенящими уздечками и в доспехах. Их шум слышен задолго до того, как их можно увидеть. Они едут по земле и воде и даже по воздуху. Спереди они красивы и изящны, но сзади выглядят, как полые деревья, или можно видеть их хвосты. Впереди едет Гуро Асгард или, как ее еще называют, Гуро Риссерова. Ее коня зовут Скоксе…
Ее мужа зовут Сигурд, и он очень стар. Чтобы он мог смотреть, ему поднимают веки, а чтобы он мог уснуть, веки опять опускают. Лошадь Сигурда зовут Гране».

В этой истории бросается в глаза множество параллелей со «Старшей Эддой»: мужа предводительницы Дикой Охоты зовут Сигурд, а имя его коня — Гране (в «Старшей Эдде» — Грани). Интересно, что в некоторых версиях истории его зовут «Сигурд молодой» (Sigurd Svein), тогда как в вышеприведенном отрывке он предстает как очень старый. Похоже, что в данном случае традиционная двойственность облика богини, одновременно молодой и старой, была перенесена на ее мифологического супруга.

Но к тому времени, как Гудрун превратилась в Гуро Риссерова, драматический тон истории ее любви с Сигурдом уже сменился комическим. Например, Сигурду из эпоса, чтобы заполучить сокровища, пришлось убить дракона. А «Сигурд молодой» из народной норвежской баллады просто получил золото в подарок от дяди. Но не сумел его удержать — на обратном пути домой лошадь молодого Сигурда потеряла подкову, и он уронил сундук с золотом в болото.

Затем он встретил Дикую Охоту. Возглавлявшая ее Гуро Риссерова спросила Сигурда, предпочитает ли он быть первым в ее свите или последним на небесах (høgaste mannen i gaskaarei hell lægst uti himmelen). Выбрав первое, Сигурд охотно согласился стать ее спутником и с тех пор скачет в Оскорей.

Как видим, это уже знакомый нам процесс «снижения», в ходе которого богини и боги дохристианских времен постепенно превращались в сказочных персонажей. В данном случае этому превращению подверглись не боги, а герои эпоса, но процесс один и тот же.

В XVIII-XIX веке в Норвегии были распространены шествия ряженых, имитирующие Оскорей. Участвовала в них молодежь, надевавшая маски и диковинные одежды. «Иногда они ходили пешком, но чаще ездили верхом, — писала исследовательница Кристина Йохансен. — Их задачей было наказать того, кто нарушал карнавальные традиции. Мстили, точнее, вредили они, как могли: заколачивали двери, забивали трубы, похищали или крушили домашнюю утварь... Самой же вожделенной их целью было хозяйское пиво — бочонки или бесследно исчезали, или же наутро вместо ячменного напитка в них оказывалась вода или лошадиная моча. Кони, как правило, тоже были краденые». В случае, если ряженым не оставляли угощение, они могли покалечить домашний скот или даже поджечь ферму.

Шведский собиратель фольклора Хильдинг Силандер так описывал празднование дня св. Стефана (26 декабря) в провинции Блекинге: «Мы мчались по полям и лугам, как безумные, не разбирая дороги и ни о чем не задумываясь. Некоторые из нас на скаку становились на колени на круп своего скакуна, крича при этом во всю глотку, как умалишенные, самые же лихие становились на коня в полный рост. Крестьяне выходили из дворов, поднося нам хмель и воспевая наше шествие. Если позволяли размеры избы, один из всадников въезжал прямо на коне в светлицу и пил приготовленный хозяевами мед. Мы пили, не слезая с коней, и мчались на следующий хутор, где сценарий повторялся в точности. В конце концов мы, конечно же, напились мертвецки» (цит. по http://thelib.ru/books/moynihen_maykl/knyazya_haosa_krovavyy_voshod_norvezhskogo_bleka-read-31.html)

В то же время у таких бесчинств был и ритуальный смысл — считалось, что они обеспечивают плодородие и урожай на будущий год. Угощение для ряженых было своего рода магической сделкой, которая должна была гарантировать процветание хозяйства. Однако уже к началу XX века традиция буйства в рождественский период сошла на нет. Желающих принимать у себя ряженых, которые теперь воспринимались как опасные хулиганы, становилось все меньше, и постепенно обычай исчез.

Да и само восприятие Дикой Охоты со временем менялось. К концу XIX века в Норвегии ее стали воспринимать как что-то скорее смешное, чем пугающее. В картине Нильса Бергслина Julereia, написанной в 1922 году, перед нами предстает уже не безумная скачка злобных духов, а шествие обычных людей-пьянчужек вперемешку с волшебными существами.

Нильс Бергслин (Nils Nilsen Bergslien, 1853-1928) «Julereia»

В завершение осталось сказать лишь, что из Норвегии образ Гудрун, alias Гуро Риссерова, мигрировал и в другие страны, где жили скандинавские народы. Например, в Исландии и на Фарерских островах ей родственна великанша Грила (Grýla), чье имя означает «пугающая». В записях XVII века она описывается как трехголовая мохнатая великанша с острыми зубами и рогами, как у козла. Грила всегда носит с собой железный посох.

Как и Гудрун, Грила была замужем три раза. Ее третий супруг — великан Леппалуди (Leppalúði), который живет вместе с ней в пещере. Грила известна тем, что ловит и поедает непослушных детей.

Кроме того, она — мать двенадцати Йольских Парней (Jólasveinar), которые приходят в дома исландцев в рождественский период. Они крадут еду и шумят, зато оставляют подарки хорошим детям, а плохим — гнилую картошку (подробнее — https://ru.wikipedia.org/wiki/Йоласвейнары). По всей видимости, Йольские Парни и их мать Грила когда-то тоже были персонажами святочных процессий ряженых, о чем говорит существование выражение at ganga grýla («ходить ряженым»), grýlu andlit («маски Грилы») и т.д.

А в Шотландии — в тех ее регионах, которые в свое время колонизировали скандинавы (Оркнейские, Шетландские, Гебридские острова, остров Мэн, северные графства Кейтнесс и Сатерленд), — похожий женский персонаж был известен под именем Гайр Карлин (Gyre Carlin). Так называли уже известную нам Калех (см. https://femgoddess.dreamwidth.org/3742.html) и ее дочь Никневин, о которой мы будем говорить в следующей части этого цикла.

Продолжение - https://femgoddess.dreamwidth.org/48421.html