femgoddess

(с) Dona Calles
Источник: https://www.etsy.com/ru/shop/DonaCalles

Дорогие читательницы, с радостью представляю вам перевод одной из самых интересных и важных работ по нашей теме — статью Кэрол Крайст (Carol P. Christ) «Почему женщинам нужна Богиня». С момента ее первой публикации прошло больше тридцати лет, статья была перепечатана множество раз и познакомила с Богиней десятки тысяч женщин.

Далеко не со всем в статье можно согласиться — например, лично мне кажется неоправданным смешение религии и эзотерики, а также избыточное упоминание разного рода «энергий». Однако ценных и важных мыслей там намного больше. Надеюсь, вы найдете в этом материале что-то и для себя.

Биографию авторки и историю публикаций читайте в конце текста. Там же размещены примечания (в самом тексте ссылки на них стоят в квадратных скобках), а также мои комментарии к статье, отмеченные как «Примечания переводчицы».
Иллюстрации и подписи к ним добавлены мною.

Хорошего чтения!

-----------------------------------

ПОЧЕМУ ЖЕНЩИНАМ НУЖНА БОГИНЯ

Кэрол П. Крайст (Carol P. Christ)

Недавно [1а] на Бродвее с большим успехом прошла пьеса Нтозаки Шанге (Ntosake Shange) «Для цветных девочек, которые задумывались о самоубийстве, когда будет довольно радуги». В финале постановки красивая чернокожая женщина кричит со сцены:
— Я нашла Бога в себе и полюбила Ее безумно! [1]

Сегодня эти слова эхом повторяют женщины по всей стране. Небольшими группками они встречаются по полнолуниям, солнцестояниям и равноденствиям, чтобы отпраздновать встречу с Богиней — символом роста и убывания, жизни и смерти во Вселенной и в них самих [2].

...Ночь полнолуния. На каменистом холме недалеко от города девять женщин стоят в кругу. Заходящее солнце окрашивает небо в алый цвет. Над горизонтом на востоке уже появился лик Луны. Одна из женщин выливает на землю вино из чаши, затем наполняет ее вновь и поднимает высоко над головой.
— Приветствую тебя, Тана, Мать матерей! — восклицает она. — Восстань от долгого сна и вернись к своим детям! [3]

Что означает эта пламенная любовь к божественному внутри себя для тех женщин, чей духовный опыт всегда был сосредоточен на мужском Боге иудаизма и христианства? Что означает это новое измерение феминизма?
Может, это кратковременное развлечение, бегство от тяжелой, но нужной политической работы? Или появление символа Богини среди женщин будет иметь серьезные последствия для всего движения?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы сначала должны понять, какую роль религиозные символы и ритуалы играют в человеческой жизни и как влияет на женщин символика Бога-мужчины.

По мнению антрополога Клиффорда Гирца (Clifford Geertz), религиозные символы формируют культурные особенности этики, определяют ценности общества и его участников. «Религия, — пишет Гирц, — это система символов, которая способствует возникновению у людей сильных, всеобъемлющих и устойчивых настроений и мотиваций» [4].

«Настроение» в терминологии Гирца — это предрасположенность к определенным чувствам, таким, как благоговение, доверие, уважение. А «мотивация» — это желание действовать, которое рождается из настроения. Именно мотивация превращает миф в правила поведения, а символы — в реальность.
Символы влияют и на психологию, и на политику. В частности, от них зависит, будут ли люди соглашаться с определенными общественными и политическими реалиями или отвергнут их.

Религия так сильно влияет на людей, что феминистки просто не могут позволить себе оставить ее в руках отцов. Даже люди, которые утратили веру и больше не ходят в церковь, все равно могут оставаться под властью образа Бога-Отца. Ведь символ действует на бессознательном уровне. Его влияние не зависит от нашего рационального согласия или несогласия.

Религия отвечает глубинным потребностям нашей психики. Благодаря ее ритуалам люди справляются со злом и страданием и проживают важные переходные моменты (рождение, первый сексуальный опыт, смерть) [5]. Нередко человек считает себя неверующим, но все равно приходит в церковь или синагогу, когда женятся его друзья или умирает кто-то из близких.

Даже если на сознательном уровне человек отвергает религию, она все равно воздействует на его подсознание, особенно в тяжелые минуты. Ведь разум не терпит пустоты. Нельзя просто взять и отбросить одну систему символов — нужно заменить ее другой. Если этого не случится, разум быстро вернется к привычным образам, стоит человеку растеряться или потерпеть неудачу.

Религии, в центре которых — почитание мужского божества, создают такие настроения и мотивации, которые удерживают женщин в психологической зависимости от мужчин. Одновременно они укрепляют политическую и социальную власть отцов и сыновей.

Если система символов сосредоточена исключительно на мужских вариантах божественного, сила женщины никогда не будет считаться в полной мере благой и «законной». Необязательно, чтобы об этом говорилось прямо, как, например, в истории Евы. Наша современница может не разделять веру в библейский миф, будто все зло началось с женщины. Но пока она молится только Богу-мужчине, она тем самым подтверждает, что сила женщин — нечто неправильное и неестественное.

Чтобы увидеть себя подобной Богу, женщине приходится отказаться от своего пола и считать, что Бог находится вне гендерных рамок. Но все равно у нее никогда не будет того опыта, какой свободно доступен любому мужчине и мальчику в ее культуре — знания, что они созданы по образу и подобию Божию. Соответственно, женщина вынуждена воспринимать мужское начало как спасительное, а женское — как низшее и опасное. Говоря словами Клиффорда Гирца, из такого мощного, всеобъемлющего и устойчивого «настроения» не может не родиться соответствующая мотивация, которая затем проявляет себя в социальной и политической реальности.

В своей книге «По ту сторону Бога-Отца» (Beyond God the Father) теолог-феминистка Мэри Дейли (Mary Daly) подробно описывает, к каким последствиям приводит религия, где центральный персонаж — мужчина. Если Бог на небе — это отец, управляющий своим народом, значит, мужское доминирование в обществе находится в согласии с «природой вещей», божественным замыслом и устройством вселенной. Даже роли в семье обретают мистическое значение: мужчина, который властвует над женой, становится воплощением самого Бога. Образы и ценности такого общества проецируются на религиозные догмы и заповеди. А те, в свою очередь, оправдывают породившие их социальные структуры [6].

В патриархальных религиях женщины оттеснены на обочину, а из отдельных аспектов религиозной жизни (например, священства) полностью исключены.
Символично, что на этой картине голландского художника Петруса Кристуса «Успение Богородицы» (1457-1467) рядом с умирающей Девой Марией нет ни одной другой женщины. На смертном одре ее окружают апостолы, ее душу на небе принимает Сын, и только андрогинные ангелы немного выбиваются из общего ряда — однако в соответствии с церковной традицией они тоже мужчины.
С точки зрения исторической реальности это нонсенс: в раннехристианских общинах женщины составляли значительную часть верующих, если не большинство. Но в воображении средневекового художника их нет, они невидимы.

Мыслительница Симона де Бовуар хорошо знала, как патриархальная религия узаконивает власть мужчин. «Мужчине выгодно утверждать, что Господь возложил на него и миссию правления миром, и составление необходимых для этого законов, — писала она. — Поскольку в обществе мужчина осуществляет верховную власть над женщиной, очень хорошо и удобно, чтобы она считала, что такова воля Всевышнего. Между прочим, у евреев, магометан, христиан мужчина — хозяин по божественному предписанию: страх перед Богом у любой отобьет охоту к бунту» [7].

Теперь мы можем лучше понять значение образа Богини. Используя феноменологический подход, выделим значение этого образа в жизни современных женщин. Затем мы соотнесем его с женским движением, чтобы показать, как образ Богини подкрепляет его цели, во многом так же, как символика Бога в христианстве защищала интересы мужчин в патриархальных обществах. Далее мы обсудим четыре аспекта Богини: Богиня как утверждение женской силы, женского тела, женской воли и наследия женщин. (Остается, конечно, еще много других тем, которые в этой статье не затронуты)

Богатым источником для познания Богини являются древние средиземноморские и европейские дохристианские традиции, равно как традиции коренных народов Северной и Латинской Америки, Индии, Африки и т.д. Но все они проходят через фильтр опыта современных женщин. Например, в движении Богини игнорируется мотив подчинения богинь мужским божествам. Современное сознание выбирает для себя и объединяет отдельные древние верования, но не считает их абсолютным авторитетом.

В последние годы образ Богини независимо являлся множеству женщин в снах, фантазиях и мыслях. Исследовательницы Кирстен Гримстад (Kirsten Grimstad) и Сьюзен Ренни (Susan Rennie) рассказывали, как их поразил жгучий интерес к духовным вопросам среди феминисток в США летом 1974 года [8]. Этот интерес шел «снизу», о чем свидетельствует журнал Woman Spirit, первый выпуск которого увидел свет в том же году, — статьи для него писали женщины со всей страны.

В 1976 году появился журнал, посвященный Богине, под названием Lady Unique. А в 1975 году первая конференция по женской духовности в Бостоне собрала более 1800 участниц. В 1978 году на конференцию в Калифорнийском университете Санта-Круз, посвященную Богине, приехало более 500 женщин. Источником для этой статьи стал опыт восприятия Богини современными женщинами, описанный в журналах и книгах, а также переданный в личных разговорах.

Самое простое, базовое значение символа Богини — это признание женской силы как благой и независимой. Женщина, которая вслед за героиней пьесы Нтозаки Шанге повторяет: «Я нашла Бога в себе и полюбила Ее безумно!», тем самым утверждает, что женская сила — могущественная и творческая. Божественное начало находится в самой женщине, и она больше не собирается смотреть на мужчин как на спасителей.

Интуитивно понять достоинство и независимость женщин можно, размышляя над древними и современными изображениями Богини. Значение Ее символа просто и очевидно, тем не менее, для многих оно все еще неясно. Ведь оно слишком резко противоречит всей парадигме женской зависимости от мужчин, которая испокон веков доминировала в западной религии и культуре.

Вот как известная романистка Моника Виттиг (Monique Wittig) передает новизну и дух этой женской силы в своем романе «Герильеры» (Les Guerilleres):

«Вспомните, были времена, когда вы не были рабынями. Вы гуляли в одиночестве, смеялись, купались нагишом. Вы говорите, что утратили все воспоминания об этом, — так верните! Вы говорите: у нас нет слов, чтобы рассказать. Вы говорите: такого не было. Но все же вспомните. Попытайтесь! А если не выйдет — придумайте заново» [9].

Виттиг не говорит здесь напрямую о Богине, однако передает радостное «настроение» свободы и независимости, которое возникает, когда женщины сами определяют свою идентичность.
Художница Мэри Бет Эдельсон (Mary Beth Edelson) так это выразила:

«В душе современной Обычной Женщины воскресают древние архетипы. Они включают множество образов единой Богини. Сквозь столетия мы касаемся рук наших сестер, живших прежде. Живая и здоровая, Великая Богиня восстает, чтобы объявить патриархам: ваше пятитысячелетнее господство заканчивается. Аллилуйя! Мы идем» [10]

У этого утверждения женского начала через образ Богини есть свои психологические и политические последствия. Так, с точки зрения психологии оно означает победу над патриархальным представлением о женщине как о существе низшем и опасном. Это новое «настроение» порождает и новые «мотивации» — оно поддерживает и укрепляет веру в свои силы и в силы других женщин.

Но если образ Богини служит только для этого, возникает вопрос, зачем он вообще нужен. Или речь идет о Богине, пребывающей «где-то там наверху» и недоступной для человеческого понимания?

Есть несколько ответов на этот вопрос:
1. Богиня — это женское воплощение божественного, персонификация, к которой можно взывать в молитвах и ритуалах.
2. Богиня — это символ жизни, смерти и возрождения в природе и культуре, в частной и общественной жизни.
3. Богиня — это образ, передающий справедливость и красоту женской силы, проявляющейся в женском освободительном движении.

Если спросить разных женщин, какой из этих ответов правильный, все выберут разные варианты. Одни считают, что Богиня точно не находится «где-то там». Образ божества, управляющего этим миром «свыше», — часть патриархальной системы, основа ее авторитарности, иерархичности, догматической негибкости, всего, что ассоциируется с библейскими монотеистическими религиями.
Другие женщины полагают, что символ Богини отражает священную силу, заключенную в природе и в них самих, связь циклов менструаций, деторождения и менопаузы с циклами жизни и смерти во Вселенной.
Третьим нравится представление о Богине как о защитнице и созидательнице, которая являет Cебя как вне мира, так и в самом мире и во всех его природных процессах.

Вот как отвечает на этот вопрос жрица-феминистка Стархоук (Starhawk):

«То, как я понимаю этот символ, зависит от того, что я сейчас испытываю. Когда я слаба, Она — помощница и защитница. Когда я сильна, Она — символ моей собственной силы. В других случаях я ощущаю Ее как природную энергию в моем теле и окружающем мире» [11].

Профессиональные богословы назвали бы такие рассуждения «сырыми». Но интуиция подсказывает мне, что в них есть мудрость, которую западная теологическая мысль утратила. С точки зрения богословов, такое различие во взглядах — всего лишь «перепевка» догматических споров христианства, например, о природе Троицы. Но, может, не обязательно признавать верной только одну трактовку, а все прочие — ложными? Может, есть иной способ изучать природу божественного? Неужели нельзя поставить во главу угла личные отношения человека с божеством и признать право на разные трактовки? То, что истолкование Богини так отличается у разных женщин, означает, что в Ней таится гораздо больше смыслов, чем могут выразить любые объяснения.

До сих пор богословы считали пустышкой такой подход, при котором символ рассматривается как первичный, а его истолкования — как вторичные. Но, возможно, им стоило бы лучше над этим подумать. Соответственно, теалогия, то есть учение о природе Богини, может сильно отличаться от теологии — учения о Боге, известного нам в западной традиции. Но чтобы разъяснить смысл примата символа против примата истолкования в богословии, потребовалась бы еще одна статья.

Пока же я хочу просто сказать, что женщины, которые столетиями были лишены собственной религиозной символики, сейчас чувствуют, что образ — сильнее и важнее, чем его трактовки. Я верю, что женщинам предстоит развить и собственную теорию символа, и собственное богословие, которое будет соответствовать их жизненному опыту.

В патриархальных религиях женское тело считается «нечистым» во время и после рождения ребенка. Процесс родов не отражен в религиозной иконографии. Не существует ритуалов, которые позволили бы женщине осознать роды как свой духовный опыт.
Современные феминистки бросают этому вызов, воспевая способность женщин творить новую жизнь.
Иллюстрация: картина «Это девочка? Это девочка!» художницы Аманды Гриветт (Amanda Greavette).
Источник: http://amandagreavette.blogspot.ca

Второе важное значение образа Богини — это воплощение женского тела и его циклов. Женщины менструируют, беременеют и рожают, а также традиционно заботятся о новорожденных и умирающих. Но именно из-за этого их столетиями очерняли, потому что мужчинам они казались слишком «плотскими», телесными, земными [12]. Мизогиния и ненависть к человеческому телу в западной философской мысли воплощены в мифе о Еве, которую представляли сексуальной искусительницей и олицетворением женской чувственной природы.

Эта ненависть достигла абсолюта в трактате по демонологии «Молот ведьм» (конец XV века), где говорится: «Всё совершается у них [женщин] из ненасытности к плотским наслаждениям» [13] . Даже образ Девы Марии не противоречит традиции очернения женского тела. Ведь Богородицу почитали именно потому, что она, даже будучи матерью, оставалась девой, т.е. преодолела плотскую сексуальность.

Очернение женского тела выражается в многочисленных культурных и религиозных табу, которые окружают менструацию, деторождение и менопаузу. Изначально запреты, связанные с менструацией, могли появиться из веры в пугающее могущество женского тела [14]. Но затем они выродились в представление о том, что с женскими телами что-то «не так». В древнем иудаизме и раннехристианских общинах женщинам во время месячных было запрещено входить в святилище. Сейчас подобные запреты сохраняются только в ортодоксальном иудаизме [14а]. Тем не менее, мало кто из женщин в нашей культуре осознает связь месячных со своими сакральными силами. Большинство узнает еще в подростковые годы, что менструация — это «проклятие», которого нужно стыдиться и скрывать.

Феминистки бросают вызов такому отношению к своему телу. Например, художница Джуди Чикаго (Judy Chicago) в своей инсталляции «Ванная во время месячных» разрушает табу, связанные с менструацией. В стерильно белой ванной комнате она выставляет коробки «Тампаксов» и корзину для мусора, переполненную окровавленными тампонами и прокладками [15]. Многие женщины, которые видели эту инсталляцию, почувствовали облегчение от того, что их «грязный секрет» раскрыт.

Это же очернение женского тела выразилось и в отношении к деторождению в западной культуре [16]. Религиозная иконография не отражает процесса родов. Не существует ритуалов, которые позволили бы женщине осознать роды как духовный опыт. В иудаизме и христианстве недавно родившие женщины табуированы. В наши дни эти табу уже не соблюдаются, кроме ортодоксального иудаизма [16а], но у них есть светские эквиваленты. Роды трактуются как болезнь, требующая госпитализации, а роженица — как пассивный объект. Ее накачивают успокоительными, чтобы она беспрекословно подчинялась приказам врача. Женское освободительное движение отвергает этот подход, многие феминистки присоединились к борьбе за естественные и домашние роды, выражая потребность женщин в контроле над своими телами.

Также в западной культуре не пользуются уважением пожилые женщины. Ни для кого не секрет, что наша культура основана на отрицании старости и смерти, от которого женщины страдают сильнее, чем мужчины. Женщин превозносят, пока они молоды и красивы, но чем они старше, тем меньше у них возможностей. (Впрочем, как неоднократно указывали феминистки, «власть» молодых женщин тоже иллюзорна, поскольку стандарты красоты определяют мужчины, а сами женщины редко ощущают себя красивыми). В то время как пожилых мужчин принято видеть мудрыми и влиятельными, пожилых женщин жалеют или высмеивают.

В религиозной иконографии это также отражено: Богородица и женщины-святые изображаются вечно молодыми. Зато старухи в сказках и легендах часто предстают в виде злобных ведьм. Феминистки не приемлют мифы относительно старения и призывают женщин отбросить патриархальные стандарты и восхищаться особой красотой, свойственной каждому из возрастов.

Продолжение — http://femgoddess.livejournal.com/20206.html